Гардарика любовь моя - Страница 33


К оглавлению

33

— Давай, Леха, зарабатывай сертификат. Четыре свидетеля есть, храмовники поставят свои подписи под актом, к которому приложим запись… Ну, чего ты? — Константин заметил колебания подопечного. — Действуй, не в очередь же тебе записываться!

Ноги юноши дрожали, ему казалось, что прошло не меньше часа, пока он добрался до площадки. С каждым шагом Алексей понимал — если приговоренный так и будет стоять, он не сможет ничего сделать, провалит свой зачет, и быть может, так и останется обладателем синего диплома. И не точка в карьере страшила его — не хотелось ловить презрительные взгляды, которыми встречали обладателей таких документов настоящие граждане.

К облегчению Алексея, негражданин в робе поднял кулаки, вставая в стойку. Юноша легко уклонился от его быстрых, но неумелых ударов и, в свою очередь четко атаковал вначале ноги, сбивая противника на землю. Вой человека со свернутой коленной чашечкой уже не смутил его, продолжившего атаку — Алексей, словно со стороны видел, как он подхватывает оседающее тело и целится в горло. С хрустом ломаемых позвонков к юноше вернулось и осознание мира. Тяжелеющее тело резко дернулось в его руках, Соснов неловко выпустил его и, шагнув в сторону, согнулся в рвотном спазме. Он чувствовал, как храмовники хлопали его по плечам, слышал их одобрительные возгласы, не понимая слов.

Несколько минут спустя он принял сунутый ему в руку бумажный стаканчик с прозрачной жидкостью, обжегшей едкой горечью язык и небо. Взбудораженный организм больше никак не отреагировал на влитую в желудок водку, которой, не отходя далеко от места, они обмывали сданный Алексеем экзамен. Ровно по сто граммов досталось каждому свидетелю и главному герою — дядька, выставивший бутылку, от хмельного воздержался. Зато с удовольствием закусил за двоих, съев ломоть шпика и половину банки тушеной говядины — не привычной обычным гражданам белковой пасты, куда мясо добавляется лишь для вкуса, а настоящей, волокнистой мякоти, политой растопленным жиром.

Алексей даже при виде редких продуктов не воспрянул духом. Он старался не смотреть в сторону площадки, с которой уже давно убрали тело. Заметив это, один из храмовников кивнул ему.

— Не тушуйся, парень! Дядька твой, дурень старый, приволок тебя на экзамен, который сдают в последнюю очередь уже после совершеннолетия. Обычно курсанты приговоренных стреляют — это во много легче, почти все с такой задачей справляются. У кого духа хватает, после этого с ножом пробуют — тут посложнее будет, так что треть примерно отсевается. А с голыми руками, да еще так быстро исполнить приговор может только каждый второй из прошедших два первых этапа. Ну, а раз тут ты не сплоховал, считай, что все остальные экстерном сдал. Так что гордись, потому что стрелять все могут, а вот порвать врага голыми руками — только лучшие из граждан…

— Ну, чего замер, Леха-летеха? — Константин вырвал Соснова из воспоминаний юности. Они уже стояли возле продуктовых полок — выбор здесь был не хуже, чем во время завтрака. Ублажать желудки, по-видимому, было в традициях храмовников — Алексей насчитал три вида супов в стаканчиках, столько же салатов и гарниров, котлеты и отбивные, компоты из свежих фруктов, зефир и суфле… Если бы не обильный завтрак, здесь стоило задержаться надолго. Но есть, особенно после воспоминаний о казни, расхотелось совершенно. Константин же набрал целый поднос разнообразных упаковок и поволок Алексея с его единственной чашкой экспрессо к столику.

Полковник умело сдернул фольгу с маленького стаканчика и выпил желтоватую жидкость. Выдохнув, он быстро отбросил крышку с большой пластиковой миски, наполнив воздух над столом ароматом лаврового листа, свежей капусты и вареной свинины.

— Замороженные щи? — Константин, с аппетитом хлебавший варево, замер, не донеся ложку до рта.

— Ага, стану я ими травиться — у нас в Солнечном поселке своя кухня. Там варят к обеду и в храм доставляют все горячее. Ты что, не знал?

— Нет. Граждане обедают гороховым супом из концентрата и белковой пастой…

— Ну, на всех же не хватает… и ты тоже это ел? А что, в магазин сбегать — не судьба? — Настала очередь Алексея удивляться.

— Да твой обед, если покупать его в магазине, обойдется в двадцать рублей! А у меня зарплата была — двести!

— Я и говорил тебе — надо за ум браться. Тогда бы с питанием вопрос решил быстро. Да и с квартирой — тоже.

— Не хотелось, дядька, пользоваться отцовской силой… Думал, как все… — Полковник выронил полуобглоданное ребрышко обратно в миску.

— Что это еще за слово «все»? Ты может, еще скажешь, надо кордоны с деревень снять, пусть неграждане, которые там пашут, едут в город как все? А может, всем гражданство дадим и на довольствие поставим, а? Было это уже у нас — и уравниловка коммунистическая, и гуманизм демократический! Все, теперь кто достоин — получает, остальные пусть пашут. А кто голову от навоза поднимет, тот ее и потеряет! — Константин прервал свою речь, быстро дохлебал щи и только после этого посмотрел на собеседника.

— Ах, хорошо как, на лимонных корочках настоечка, да с горяченьким — так и возвышает душу… А ты чего не ешь?

— Завтрак был непривычный — сил своих не рассчитал…

— Ну, это ничего, привыкнешь к изобилию, что под Солнцем нашим бегает, произрастает и на стол к нам попадает… Ты давай, слушай — завтра храм для посещений закрыт, так что мы тут — как порох в пээлке, — полковник хлопнул ладонью по кобуре, в которой дремал его лазерный ПЛ-60М «Стиратель-модернизированный», — так что бери в охапку супругу, и к нам с теткой в гости. Я как раз газовый мангал приобрел, да днями баранинкой разжились — устроим вам царский обед.

33